Через четверть часа мы были у нашего здания. Недалеко от крыльца, сбоку от дороги горел костёр, около него сидели на досках, установленных на кирпичи  Маринка и Люся напротив них Боря и Олег. Наше появление было встречено бурными рыданиями Маринки. Она рванула к Светке и повисла на ней. Люся бросилась ко мне на шею. Обниматься? Олег что-то сказал мрачному Боре. За громкими всхлипами Маринки, я не расслышал слова. Веру, как видно, не нашли. Бабкина тоже рядом не наблюдалось.   

—  Где Джон?  — первое, что я спросил у всклокоченной заи, когда она оторвалась от меня.

Люся похлопала рыжими ресницами, скривилась, готовясь зарыдать. Боря, глянув на девушку, резким движением выбил из пачки папиросу.

— Да, нормально с ним. Хватит уже истерик.  

Щелкнула зажигалка, вспыхнул огонёк, Боря прикурил, жадно затянулся.

И тут же, как в сказке, из профилактория появился Бабкин, держа в руках пустые кружки. Он неторопливо подошёл и остановился напротив меня. Левый глаз Вани заплыл, скула распухла и налилась фиолетовым цветом. Справа на щеке тоже красовался синяк.  

— Ну, что, — произнёс я, задумчиво разглядывая  Бабкина, — цирк уехал, а клоуны остались.

Наступившую тишину разорвал истерический смех Люси. Она всхлипывала, вытирала рукой выступившие слёзы. Джон начал мелко подхихикивать.  Ему не требовались жалость и сочувствие, я не видел к тому настоящих причин. Пора мальчику освободить голову от мусора, раз метод освобождения стал достаточно травмирующим. Джон отсмеялся, придерживаясь рукой за скулу, посмотрел на меня.

— Я тоже  врезал, мама не горюй!

Ободряюще похлопал Бабкина по плечу.

— Конец света отменяется.

— А то!

Успокоившаяся Люся забрала у Джона кружки, принялась разливать воду из пакетов ИРП.

— Назар, у нас сегодня пир! Олег с Мариной наткнулись на картошку. Набрали полную ветровку Олега!

Так вот для чего костёр устроили отважные пионеры — искатели маньяка.

— Как думаешь, можно туда завтра наведаться, картошечки набрать?

Джон, скептически посмотрев на Люсю, буркнул.

— Мы сегодня уже наведались.

— Бабкин, твоё лицо на задницу похоже. Лучше молчи. Умнее будешь.

— Боже! — Марина закрыла ладошкой рот, чтобы громко не смеяться. Она до сих пор не привыкла к свободному словоизлиянию подружки Бабкина.

Джон громко засопел, но промолчал.

Из кучи углей Люся выковыряла палочкой картофелину и подкатила её на лист лопуха, подала Джону. Он удовлетворённо крякнул. Мы обживались в условиях игры с отличной скоростью. Печеная картошка в лопухе была тому доказательством.   

— Пробуйте. Если готова, всем достану.

Народ зашевелился. Бабкин, перебрасывая картофелину в руках, разломил её, вдохнул чарующий аромат, подул на обжигающую, исходящую паром мякоть, откусил, словно изысканный деликатес, закатил глаза. Борю совершенно не заинтересовала раздача картошки. Он бросил окурок в костёр и уставился на пламя. Шум оживлённых голосов скрыл мой вопрос, предназначенный исключительно для ушей Бориса.

— Какие мысли насчёт Веры?

— Буду искать. 

Начало смеркаться. В сумерках стало неуютно сидеть около костра, когда из темноты за нами наблюдали чужие глаза. Такую мысль громко высказала Люся, тем самым дала добро на бегство под прикрытие стен профилактория. Картофельный вечер резко подошёл к концу, все, кроме Бори и меня двинулись в здание.

Включилось освещение и неожиданно погасло. Неожиданно для нас, для кого-то целенаправленно.

— Пойду я. — Боря махнул рукой в сторону строений, темнеющих застывшими глыбами на фоне ночного неба.

Этот альфач не вызывал у меня ни грамма сочувствия. Но сейчас мы плыли в одной лодке.

— Старайся передвигаться между строениями или за стенами цехов.

— Знаю. Сам охотник. Ничего подозрительного не видел?

— Мы нашли одно здание. То ли законсервированное, то ли жилое,  недалеко отсюда.

Как можно подробнее описал местоположение загадочного места и всё, что  там увидел. Боря выслушал, съел остывшую картофелину, вытер руки лопухом.

—  Чтоб я ещё раз куда поехал…

Борис раздраженно отбросил скомканный лопух. Не понравились ему крутые горки. Альфа-самец успел почти до пика добраться (умею же я слова подобрать), а сейчас шёл ко дну. Как говорят умные люди, любишь медок – люби и холодок.

Не прощаясь, Боря ушел.

Спустя полчаса моего мирного сидения на лавочке, ко мне припылила Люся. Села напротив и громко вздохнула. Вроде вздыхает, а на самом деле прёт, как танк на амбразуру.

— Рассказывай.

Как на исповеди, можно и не добавлять, Люся в этом вопросе занимает первое место в моём топе. Бабкин, наверное, даже график её критических дней знает.    

— Ближе к обеду решили искать Веру. Все вместе. Мы с Бабкиным ушли немного вперёд. Вдруг слышу сзади. П-с. Звук такой. И ещё раз. П-с. Мы оглянулись, а там двое с автоматами. Бабкин меня за руку и дёру. Оглянулась, они за нами чешут. Добежали до площади около трубы, а нам навстречу ещё один хрен. Джону деваться некуда, давай с ним махаться.  А у меня грудь горит, в боку колет. Ну, в общем, один из тех двоих догнал меня, толкнул. Я упала, а он сволочь за волосы схватил, тянет, чтобы на колени встала. Я ору, матерюсь, что он мне скальп снимет.

Этот гад, развернул меня к себе, лыбится и тычет мор… лицом в ширинку. Соси, говорит, сука, а то из твоего ёб… пацана отбивную сделаем. Те двое заломили Джону руки, держат за волосы, чтоб на меня смотрел. Жесть! Я как заору: «У меня герпес на губе! Как отсосу, всю жизнь член лечить будешь».

Я еле сдержался, чтобы не заржать.

—  Правду говорю. Вон, смотрите, у меня герпес. Мазь дома забыла.

Бедный Бабкин, он ещё и без поцелуев. Не ожидал, наверное, такого подвоха. «Жиза» скорректировала его планы.

— Вы слушаете, Назар Петрович, или что? Охранник прямо озверел, толкнул меня, я упала. А там камень, прямо в руку. Ну и  врезала мудаку по колену, вскочила и бежать. Сейчас, думаю, догонит. У меня ноги короткие против этой каланчи. А труба-то рядом. Как я на лестницу заскочила, не помню, этот гад за ногу схватил, я вырвала её, пнула куда-то. Сама удивляюсь, как сил хватило. Наверх лезу, в висках стучит, сердце колотится. И тут нога соскользнула. От страха руки свело, вцепилась за железку. Завизжала. Ору, с жизнью прощаюсь. Так жалко себя, мама дорогая. Грохнусь и конец! Слышу голос Джона сквозь собственный вой. Глянула вниз, стоит такой несчастный, избитый. Кричит: «Они ушли!»

Посмеиваясь, я смотрел на Люсю. Какой же всё-таки везунчик Джон. Такую подружку отхватил.

— Назар Петрович, чего молчите? Марину чуть не поимели, а у меня, честно скажу, рот маленький. Если бы член большой был?

Признаюсь честно, я Люсю недооценил. Бабкин, по-видимому, по её приказу все свои размеры снял с линейкой и штангенциркулем.

Люся запыхтела, словно обиженный ёжик.

— Вам смешно. А я всё время трясусь, вспоминая, как нас поймали. Что мне делать?

— Про соответствие размеров ничего сказать не могу. Всё остальное отправь в утиль, заблокируй память.

— Как?

Люся всхлипнула.

— Будто клещ в голову вцепился, не отодрать.

— Думай про другое. Найди варианты. Не придуривайся тупой.

— Вы меня так хвалите или что?

— Я тобой восхищаюсь, если что.

— Вот только закончится квест, сразу заявление в полицию. И побои снимем. Я вон, коленку ободрала.

— Ваша битва скорее всего записана на камеры. Камеры покажут, как вы убегали от охранников. Бабкин начал драку, оказал сопротивление. Ему накостыляли. Тебе ничего не сделали. О чем речь?

— Скажете тоже. А Марина?

— Пойдём в корпус. Похолодало.

Перебрасываясь репликами, мы добрались до третьего этажа нашего профилактория. Заглянул в общую комнату, отыскал глазами Дашу и отправился в свой отсек. Я собирался воспользоваться душем, поэтому взял из рюкзака шампунь и ушел мыться.

Глава 8. Публичная демонстрация

Старая душевая шторка, служившая со времён канувшего в небытие профилактория, пугала мыльными разводьями и застарелой грязью. Я не стал даже к ней прикасаться, разделся и залез под чуть теплые слабые струи душа. Намылил голову, взбил крепкую пену, чтобы вымыть песок из волос, и тут услышал, как начал пикать телефон с сообщениями. Появилась связь. Если не включить сразу, может быстро исчезнуть.